– Нет, мы ж в Южный порт с тобой собирались, думал позвонить тебе попозже, на завтра договориться.

– Отлично. Нашёл тебе «Москвич» у нас в гаражах. Хозяин погиб недавно, бедолага, тоже милиционер, кстати. Договорился с его вдовой машину сегодня посмотреть. Ты когда ко мне сможешь подъехать?

– Да я хоть сейчас. Только у начальства отпрошусь, – оживился Вася.

– В форме будешь?

– Ну, да… А что? Лучше в штатском?

– Нет-нет, как раз хорошо. Так и надо. А то она не хотела продавать, только когда услышала, что ты тоже милиционер, тогда согласилась. Просто… Без формы если придёшь, подумает ещё, что мы её обманываем.

– Ну, понял, понял. Приду при параде, – рассмеялся он. – Дай мне минут десять. Я к начальству и перезвоню тебе, отпустили или нет.

– Давай. Жду.

***

Москва. Лубянка. Кабинет зампредседателя КГБ СССР.

Поразмыслив над новым, совершенно неожиданным запросом агента «Скворец», зампред Вавилов окончательно пришёл к выводу, что есть большая вероятность, что супруг агента, иностранный гражданин, вполне мог повлиять на неё, особенно, если сам имеет отношение к какой-нибудь из разведок… Так же нужно выявить, не знает ли Фирдаус, что его жена агент КГБ. Не исключен вариант, что знает, и сочувствует и жене, и целям Комитета, не являясь иностранным сотрудником разведки. Он араб, всю жизнь проживший на границе с Израилем, там многие любят СССР за оказываемую поддержку против Израиля. Тогда есть смысл задуматься о его вербовке. Сын долларового миллионера, который однажды унаследует все его состояние или часть. У КГБ были такие агенты, и некоторые из них щедро финансово подпитывали Комитет. Бюджет от государства уж слишком ограничен, чтобы на все цели денег хватало…

Также нельзя, конечно, исключать контактов Дианы с кем-то из наших, кто знаком с изнанкой службы в органах… Если так, то этот кто-то непозволительно распустил язык… Диана не является кадровым сотрудником Комитета, чтобы с ней такие щекотливые моменты обсуждать. Тем более, настолько специфические, что они могут негативно повлиять на ее желание сотрудничать с Комитетом. Это уже, фактически, вредительство…

Прежде чем начинать разработку мужа «Скворца», надо собрать побольше материала, и точно понимать, от него ли она узнала столько всего интересного про работу спецслужб… – решил Вавилов и вызвал полковника Воронина.

– Вызывали, Николай Алексеевич? – не заставил себя долго ждать полковник.

– Да. Не даёт мне покоя наша звезда подиума, Павел Евгеньевич. Как бы наш агент не оказался замужем за другим агентом.

– Вполне разумная версия, я, в общем-то, тоже об этом подумал после последних запросов, – согласно кивнул Воронин.

– Давай-ка, Павел Евгеньевич, ставь прослушку на квартиру Эль Хажж. Это первое. Второе – прослушка Ивлева. Есть от неё, вообще, какой-то толк?

– Там всё без сенсаций.

– Надо анализ сделать. Я смотрел лично, но мало ли, вечно же дергают. Вдруг отвлёкся и что-то пропустил? Если ничего не обнаружите, снимайте через две недели.

– Понял. Сам анализом займусь.

– И ещё. Протрясите окружение «Скворца»... Ищите любых отставников КГБ, ГРУ, ну и действующих сотрудников, с кем она может общаться. По всем адресам, где она живёт и регулярно бывает. Среди преподавателей её института, может, кто-то есть? Уточните у нашего сотрудника там.

Выйдя от зампреда, Воронин сразу направился к себе. Ну вот, в кои-то веки грамотный анализ и указания, – думал он по дороге, – чему-то все же Вавилов у нас научился…

Через час полковник собрал у себя совещание, где распределил задачи между своими сотрудниками. Капитану Артамоновой досталось собрать информацию по отставникам КГБ и ГРУ в Горном институте, и она сразу отправилась выполнять задание, чтобы не сорвать график подготовки агента. Капитан Румянцев должен был проверить наличие отставных или действующих сотрудников КГБ и ГРУ по месту жительства брата агента «Скворец». Записи прослушки свидетельствовали, что Диана бывает там часто. Майор Клёнкин должен был сделать то же самое по месту жительства агента. А майор Муравьёв курировать установку прослушки квартиры Эль Хажж технарями.

Сам же полковник Воронин занялся анализом протоколов прослушки квартиры Ивлева.

***

Вася примчался ко мне уже через час, сразу с деньгами.

– Домой на служебной машине подбросили, – объяснил он в ответ на мой удивлённый взгляд. – А потом до метро.

– Ну и отлично. Сейчас позвоню вдове и поедем в гараж, заодно мою ласточку на место поставим.

Елизавета Максимовна оказалась очень приятной женщиной лет пятидесяти с хвостиком. Потеря мужа большим горем легла на её плечи, но не сломила. Из-под старенькой норковой тёмно-коричневой боярки выглядывала чёрная траурная вуаль.

Мимолетное недоумение из-за внешнего вида Васи быстро прошло, когда он бегло заговорил на грамотном русском без акцента. Мы оба с Васей принялись высказывать вдове слова соболезнования и извинялись, как могли. Нам обоим стало неудобно, что девять дней только прошло, а мы тут уже тянем на себя имущество покойного.

– Да что вы, ребят, я только рада, что в хорошие руки машина Лёнина попадёт, – заверила нас вдова. – Он так ее любил…

А машина реально оказалась в идеальном состоянии, пробег меньше тридцати тысяч. И модель четыреста восьмая, а не четыреста седьмая. Цвет такой интеллигентный, серо-голубой. Незаметно показал Васе большой палец кверху, но он и сам уже прекрасно видел разницу между этой конфеткой и той убитой в хлам колымагой, что ему сосед предлагал.

Мы осмотрели машину. Картонки перед радиатором не было, значит, покойный владелец зимой на машине не ездил.

– У него в системе охлаждения должно быть пусто, – заметил я.

– Не обязательно, – возразил Вася. – Нам с того года для служебных машин новый антифриз «Тосол» приходит.

– О как. А мы спирт технический разводили.

– Спирт хреново разводить, он испаряется, доливать всё время надо.

Вася сам открыл капот и, невероятно довольный собой, показал мне на расширительный бачок, явно, не пустой. Угадал, хотя, наверное, у милиции в Москве у всех уже в машинах новый антифриз «Тосол».

Мы завели «Москвич» без каких-либо проблем. Выехали из гаража. Мотор умиротворяюще урчал. Васе осталось только выйти, обнять капот, и зашептать «Моя прелесть», так он был счастлив.

– Хорошая машинка, – не стал лукавить я, чтобы сбить цену, не та ситуация. – Хотим взять.

– Вот и ладно. Но мне ещё в наследство надо будет вступить на половину машины, – начала объяснять хозяйка, развернувшись к Васе. – Хорошо, что вы милиционер, у вас проблем с ГАИ не будет, пока я все документы оформлю и можно будет продать, как положено. А пока можно к нотариусу сходить, расписку на деньги за машину сделать.

– Елизавета Максимовна, а сколько вы за неё хотите? – уточнил я, сильно напрягшись из-за отсутствия документов. Не подумал совсем, что ей ещё вступление в наследство предстоит. Не дай бог сейчас ещё дети подтянутся папино наследство делить… – И подскажите, пожалуйста, дети не будут претендовать на долю в машине?

– Сын у нас только, правильно его воспитали, он ни на что не претендует… А что по цене… Муж в милиции всю жизнь прослужил, и вы милиционер, – взглянула она на Васю. – Со своих неудобно много брать. Сын сказал, что, если надумаю машину продавать, не меньше трёх тысяч за неё брать. Ну, вам, как своему, за две восемьсот отдам.

Я переглянулся с другом, понял по его лицу, что скидка ему не нужна, так что сказал:

– Нет, три, так три.

– Что ж я буду на семье погибшего коллеги наживаться? – добавил Вася.

Тут вдова впервые прослезилась. Оставил Васю успокаивать её и слушать рассказы о нелёгкой службе покойного мужа, а сам поставил свою машину пока что в гараж. Когда я к ним вернулся, они уже заперли свой гараж и собрались ехать к нотариусу. Вася решил машину из рук уже не выпускать.

Сопровождать, естественно, их не стал, дел полно. Вася обещал приехать сегодня после службы ко мне обмывать покупку. Они уехали. А из сторожки вышел Георгич, типа, покурить.